Он взмыл в воздух, паря в нескольких футах от земли. Затем из его рук вырвался огонь, сначала жутко синий, после оранжевый, желтый и красный. Огонь поднялся вверх по его рукам, лаская кончики его длинных каштановых волос, и хотя они были ощутимо горячими, ни его одежду или же хоть одного его волоска не задело им.

— Я Владислав Басараб Дракула, родился в 1431 в качестве смертного, но возродился в 1462 году, как вампир, — заявил Влад, глядя в глаза моему отцу. — И я лишь один из миллионов вампиров, вурдалаков, призраков и демонов, которые живут втайне от вас.

Все это укладывается в небольшую толщу всей драмы, не так ли?подумала я. Затем грохот заставил меня посмотреть направо.

Моя сестра потеряла сознание.

Влад открыл вино и налил до самых краев темно-красную жидкость, прежде чем передал его мне. Я приняла его так, словно оно было для меня жизни необходимым, выпивая его большим отнюдь не изящным залпом. С положительной стороны, мой отец теперь не думал, что я была замешана в культе ролевых игр богачей. С отрицательной стороны, он, вероятно, уже связывался с Пентагоном, помогая им организовать полномасштабное нападение на любой существо, не имеющее пульса. Влад посмотрел на меня с сардоническим весельем, пока наливал себе бокал.

— Высокопоставленные должностные лица во всем мире уже итак знают о существовании других видов, но пока мы не вмешиваемся в их дела, они счастливы, делать вид, что нас не существует.

По правде говоря, я намного меньше беспокоилась о том, что отец расскажет кому-то, чем о том, что он и Гретхен смогут преодолеть свой ужас от существования нежити, и тем, что я встречалась с одним из них. Теперь, когда я была изолирована вместе со своей семьей, я поняла, как много я скрывала от них. Мы все совершаем ошибки, но, возможно, мы сможем научиться на них, хотя бы, чтобы это стало достаточным хоть для каких-то отношений.

Если, конечно же, Гретхен перестанет кричать.

— А как насчет других твоих подруг? — пробормотала я, присаживаясь на кровать. — Их семьи в конце концов успокоились?

Он сел рядом со мной, держа бокал вина, он сделал это столь изящно, что только человек, контролирующий каждую мышцу своего тела, мог двигаться подобным образом. Если бы я могла двигаться так, в то время когда мне было тринадцать лет, я бы завоевала золотую медаль.

— По-разному, — сказал он, удивив меня, отвечая на мой можно сказать риторический вопрос. — Пять из них сами были вампирами. Из людей, последняя семья приняла это, двое, никогда не говорили об этом со своей семьей, у одной не было никакой семьи, и еще одна… ее семья уговорили всех в своей деревне, сжечь мой дом, выкрикивая: "Смерть, вампиру!"

Я рассмеялась, пока меня не озарило значение его слов.

— Тебе почти шестьсот лет, но у тебя было до меня лишь десять подружек?

— Десять любовниц, две жены и несколько десятков анонимных одиночных встреч, подходящих мне по моим стандартам.

Ничего себе. Влад сказал, что он тщательно выбирает тех, с кем спит, но должно быть какая-то часть меня, не поверила ему тогда.

— Женщина на берегу реки. Кем была она? — спросила я, мрачно вглядываясь в его глаза.

Он поставил вино на пол.

— Моя первая жена. Она родила мне сына, и спустя несколько лет, в то время пока я боролся с турками, я повстречал Теноха. Он показал мне кто он, обратил меня, а затем покончил с собой после того, как увидел мое пристрастие к крови. Я вернулся домой, намереваясь показать своей жене, кем я стал, но мои действия на поле боя смутили ее. — Его рот перекосился. — Она думала, что я стал слишком жестоким. Казалось, это было совсем неподходящим временем, сказать ей, что я уже и вовсе не человек.

— Бьюсь об заклад, — мягко сказала я.

— У меня была возможность сохранить от нее все в тайне, — еще одна улыбка. — Я отправился в очередной военный поход, и мы попали в засаду, незадолго до рассвета. Вампиры не могут умереть от солнечного света, но новообращенные вампиры исчерпывают свои силы на нем в течение первых нескольких месяцев. В то время как я боролся, солнечный свет подкосил меня и мои люди подумали, что я мертв, ничего удивительного, ведь я уже не дышал. Молва дошла и до моей жены, она думала, что турки отправиться схватить ее. Я рассказывал ей о моем пленении Османской империей, в то время когда я был мальчишкой, и она решила, что ей лучше умереть, чем столкнуться с такой же жестокостью. Она бросилась с крыши нашего дома в реку и именно там, я и нашел ее после того как очнулся и вернулся, чтобы рассказать ей, что жив.

Его голос не выдавал его, но я знала, он до сих пор нес в себе вину за ее смерть. Я накрыла его руку своей.

— Я сожалею.

— Не надо. Это было очень давно.

Он взял мой бокал, поставив его на пол рядом со своим. Затем он стянул мои перчатки. Как только мои руки оголились, он расстегнул рубашку, глядя на меня, зелень в его глазах поглотила богатый оттенок меди.

— Все это в прошлом, а сейчас я хочу, почувствовать твои руки на себе, — его слова прониклись страстью, затем он стянул свою рубашку, открывая мне свою мускулистую грудь покрытую рубцами и этой аппетитной дорожкой. — Я не хочу больше ждать.

Я посмотрела на него и облизала губы. Для меня это звучало просто превосходно.

Глава 34

Второй день подряд, Гретхен и отец отказывались присоединиться к нам за обедом. Я сомневалась, что они присоединятся к нам и за сегодняшним ужином. Черт возьми, они даже не выходили из своих комнат. Я хотела дать им еще один день, прежде чем попытаюсь с ними поговорить. Знание, что люди не являются доминирующим видом на планете, было большой дозой. А осознание, что их держат под крышей печально известного вампира, было еще большей порцией таблеток. По крайней мере, Гретхен прекратила свой непрерывный крик. Стоит быть благодарной даже за такую мелочь.

Еще одно, за что я была благодарна — Марти прекратили пытать. Я связывалась с ним через наручники, проверяя его по несколько раз в день, все это время Шилагай продолжал сдерживать его в той же невзрачной бетонной комнате, но, казалось, теперь он игнорировал Марти. Влад, должно быть, оказался прав. Шилагай держал Марти у себя ради того, чтобы использовать его в качестве способа, заставить меня уступить его требованиям, но до тех пор, пока я связывалась с Марти, а не с кукловодом, он даже и не знал, что я слежу за ним.

В конце концов, Шилагай выяснит, почему я снова не связалась с ним. На данный момент, он думал, я не знаю, что Марти у него, но он был умен. Он сложит два плюс два и, как только он сделал это, он откроет сезон на моего друга. Я могла лишь надеяться, что мы найдем его раньше, чем это произойдет.

Я пыталась отвлечь себя, наслаждаясь самой сладкой пахлавой, которую я когда-либо пробовала. Затем появился Максим. Если отсутствие его поклона не было достаточным доказательством, что что-то было не так, то один взгляд на его яростное выражение лица было достаточно.

— Группа Лахлана подверглась нападению во время обысков старого аббатства около Регхин, — заявил он. — Его и Бена убили. Другие просят помощи.

Кресло Влада перевернулось оттого, насколько быстро он встал, из его рук вырвался огонь.

— Это уже второе нападение людей Шилагая на мою территорию. Оно будет последним.

Я встала в шоке. — Бен, мой друг Бен?

Максим бросил на меня жалостливый взгляд. — Да.

Его ответ привел меня к спору.

— Этого не может быть. Почему Бен искал Шилагая? Он же человек!

— Он тренировался, чтобы стать вампиром. Наблюдение за моими людьми, пока они на разведке было бы отличным для него опытом, — ответил Влад.

Было. Прошедшее время. Так или иначе, в этом слове было намного больше реальности, чем в словах Максима. Бен, симпатичный кудрявый мальчик, помогший спасти мою жизнь, сохранив хладнокровие в критических условиях, был мертв. Мой обед в животе превратился в скалу.